Лукасу Петровичу Швецову исполняется 21 год. Дата не круглая,
но по американским законам, в чьей юрисдикции он сейчас находится —совершеннолетие. К этому возрасту он перепробовал, переосвоил
и переосмыслил сюжеты, медиа, ходы и эстетику своего отца — матё-
рого петербургского живописца, перформера, смутьяна и анфантерибля Петра Швецова. Теперь два независимых мастера любовно вгля-дываются друг в друга, нежно подкалывая своего виз-а-ви, примеряя на него и на себя разные забавные образы.
Перед зрителем предстает редкий, для русского (и, в особенности, для петербургского) искусства, акт прямой преемственности поколений. Династийность в культуре города на Неве — вещь нечастая и опасная: обычно у великого деда бледный сын и недостойный внук. Лукас, кажется, умело увернулся от этого проклятия — за границами петербургского
мифа оно не работает.
Хочется верить, что любовь к пластической стороне изобразительности, вкус к тоскливому и безрадостному, особый мрачноватый юмор — три шаткие опоры местной идентичности, не будут обременительным багажом для молодого художника. Что-то подсказывает, что и за океаном он найдет им применение.