Негосударственный Нерусский Музей представляет выставку Анастасии Иваненковой «Астения».
Молодому российскому художнику, выходящему на шаткие арт-подмостки в первой половине 20-х годов XXI века, приходится туго: из всех территорий, которые открывали, осваивали и присваивали деятели контемпорари предыдущих поколений, не заминированными остались считанные делянки. Память, миф, краеведение, переживания, этнография все еще находятся в слепой зоне разных регламентирующих сил – бдительных моралистов, пугливого, истосковавшегося по абстрактному «позитивчику» рынка, зарегулированных институций. В этой, не слишком мотивирующей ситуации и рабочей атмосфере, художники ставят свои голоса, ощупывают свой медиум, стараются разобраться во внутреннем и окружающем мире, совершают маленькие победы.
Выставка Иваненковой как раз посвящена такому тихому внутреннему не без потерь выигранному сражению с самой собой. Болезненные, совершенно не обобщенные, не абстрактные отношения, сподвигшие художницу на создание этого корпуса работ, то, что Вагинов, Цветаева или Мариенгоф назвали бы любовной мукой, выглядят вызывающе несомасштабными и неважными на фоне глобальных сломов, катастроф и трагедий. Тем не менее, астения, вынесенная художницей в название, - психофизическая реакция на стресс и напряжение (не важно внутреннего или внешнего происхождения), а в индивидуальной оптике эмоциональный, институциональный и межнациональный раздрай отражаются друг в друге, выступают в качестве двойников, заставляют видеть великое в малом.

Вооружившись иголкой и ниткой, Иваненкова решила дать бой хаосу хотя бы в одном из миров. Шитье, напрочь лишенное мачистского ухарства и экспрессии подходит для этой задачи как нельзя лучше: контуры, надписи создаются кропотливыми медитативными повторяющимися пассами – проживание и изживание чистой воды. Стежок за стежком, на холстах стала появляться лирическая героиня, потрепанная, но несломленная, вернувшая себе свою признанность, способная отстраниться и перевести в слова то, что еще недавно было безмолвной пыткой. Душевная работа проделана, и астения сменяется приливом энергии. «I will survive» - сообщает зрителю и недостойному предмету былой любви это искусство. Эта волевая позиция очень привлекательна на фоне бесконечного «черт его знает» и «как бог даст», заменивших образ будущего в последние годы.