В новом проекте Белый продолжает исследовать поэтические и миметические свойства бетона. На этот раз материал, которому художник в последнее время частично делегирует формообразование, принял образ античных обломков. Фрагменты скульптуры, которые мерещатся в затвердевших мешках с цементом, рифмуются и с экспозицией классического музея и с модернистским послевоенным искусством – пластикой Генри Мура или рисунками Константина Янова, и с мясной лавкой, где потерявшие жизнь, индивидуальность и конечности тела висят на крюках.

Визуальный ряд на экспозиции постоянно двоится, троится. Пластика строительного мусора рифмуется с эллинистическими складками, мнимые обломки статуй приобретают качества живой плоти, благородный цвет стен (под названием «Капут Мортуум»), отсылающий к историческому музею, перекодируется свисающими с потолка ржавыми цепями в оттенок стен скотобойни. Эта амбивалентность носит одновременно пугающий, сновиденческий и пародийный характер: бетонный слизень, пытающийся соскользнуть с поваленного подиума, расстрелянный фриз Парфенона и ампутированная конечность инвалида постоянно передают друг другу эстафетную палочку рабочей метафоры проекта.

Caput Mortuum в алхимическом значении — то, что выпадает на дно реторты, бессмысленный осадок, последствия очищения материи. Именно о таком состоянии — «выпадении в осадок» и рассказывает Петр. Выпавший балансирует на грани распада личности, где помутневший взгляд фиксирует нечто, что помраченное сознание не способно интерпретировать: надругательство над цельностью произведения и тела. Возможно такой музей утрат, подмен, увечий и должен остаться от эпохи, когда слепая ярость снарядов одинаково калечит мрамор и плоть.