Пётр Белый продолжает исследовать двусмысленности петербургской барочной эстетики. Поэтика руины рифмуется с проколами по части ЖКХ. Сквозь лопнувшие стояки, забытый мусор, потекшую трубу, кучу цемента, забытое вёдро вдруг начинает просвечивать образ классического фонтана с маскаронами. Энергия застывшего бетона как воспоминание о звенящих водных струях. Полустершиеся гримасы античных героев, медуза Горгона с решётки Летнего Сада у которой торчащая арматура выполняет змеиные функции. Царство воды и мусора, барочная природа свалки, превращённой в потешный фонтан-шутиху.